Чудесное исцеление митрополита Вышгородского и Чернобыльского Павла, наместника Свято-Успенской Киево-Печерской Лавры по молитвам к святителю крымскому и исповеднику Луке
Чудотворное исцеление ребенка по молитвам к свт. Луке в Свято-Владимирском соборе в Херсонесе
В момент установки нового креста на купол храма над крестами стал кружить белый голубь. Верующие восприняли это как чудо, как знак свыше
Пресвятая Богородица в День иконы Божией Матери «Путеводительница» свершила еще одно чудо – спасла жизнь 148 людям в аэропорту «Симферополь»
18 марта отмечается День обретения мощей святителя Луки (Войно-Ясенецкого).
Один из этапов его биографии связан с 75-летием Великой Победы, когда в Красноярском эвакуационном госпитале он исцелял раненых бойцов и командиров Красной Армии. В связи с этим Евгений Громыко посвятил свои стихи тем драматическим событиям. В основе произведения – воспоминания очевидцев.
Памяти Святителя Луки (В.Ф. Войно-Ясенецкого)
Метель в окне надрывно воет,
Скребёт замерзшее стекло,
Солдата рану беспокоит,
Что выжил – всем смертям назло!
На санитарном эшелоне
Он в Красноярск доставлен был,
Где, на заснеженном перроне,
Его судьбу определил
Профессор Ясенецкий-Войно.
Он в суетливой толкотне
Окинув взором, беспокойно
Сказал: «его – сейчас ко мне!»
В просторной операционной
Царит порядок деловой.
Вот входит старец в ризе чёрной
С седою снежной бородой.
Поверх надет халат больничный.
Очки в оправе роговой.
И голос – басовитый, зычный,
Звучащий, как призыв на бой,
Даёт привычные приказы:
«Наркоз! Укол! Тампон! Зажим!»
Давно заученные фразы…
Строжайше выверен режим…
Вот он себя с благоговеньем
Знаменьем крестным осенил…
И вмиг отточенным движеньем
Надрез изящный совершил!
И там, где скальпель плоть раздвинул,
Свинцовым жалом под ребром
Чернела пуля, что он вынул,
И, чуть склонившись над столом,
Сказал: «ну всё… теперь – жить будешь!
Даст Бог – поправишься к весне.
А может статься – и заслужишь
Ещё ты орден на войне!»
Затем уверенной рукою
Наложил шов, и, не спеша,
Спросил студентов, что толпою
Теснились рядом, чуть дыша:
«Надеюсь, было всё понятно?
Иль, может, что-то пояснить?»
Как вдруг… кольнуло неприятно:
«Дозвольте, батюшка, спросить!»
Не дожидаясь разрешенья,
Других локтями растолкав,
Уже дрожа от предвкушенья,
И, на солдата указав,
Ехидным взглядом комсомолка
Луку окинула всего:
«Вот – селезёнка, вот – печёнка…
А где же здесь душа его?»
В разбушевавшейся метели
На Красноярск упала мгла…
«Выходит, ты в солдатском теле
Увидеть душу не смогла…
А ведь узреть её – несложно.
Глаза раскрой – и погляди!
Подсказку даст тебе, возможно,
Вот эта рана на груди!
Весь мир вокруг огнём был полон,
Но, не склонив свою главу,
На вражьи пули грудью шёл он,
Пока мы были здесь – в тылу…
Его не тронула измена,
Он спас меня и спас тебя
От оккупации и плена,
Не пощадив в бою себя!
Бездушным тварям – не под силу
Собою жертвовать, любя,
Шагнуть бестрепетно в могилу
За тех, кто и не знал тебя…»
Души коснулся Исцелитель,
И поняла девчонка вдруг:
Пред ней стоит сейчас Святитель!
Архиепископ и – Хирург…
Давясь внезапною слезою,
«Простите…», – лишь произнесла,
И, с преклонённой головою,
Назад стыдливо отошла…
Красноармейца положили
В носилки – но забит проход!
«Да расступитесь, что застыли!
Другой на очереди ждёт…»