Одно из наших заблуждений, братие, заключается в том, что мы нередко воображаем себя как бы бессмертными на земле; думаем, что можем быть счастливы и здесь; гоняемся за земными благами, в них полагаем задачу и цель жизни, на них тратим силы и здоровье, из-за них нередко губим и совесть, и душу. А попечение о едином на потребу считаем, если только считаем, чуть ли не последним из своих дел. Кто мог ослепить нас столь ужасным образом? Скажите, положа руку на сердце: земное может ли вполне удовлетворить нас? Кто здесь может быть истинно счастлив? Кто остается всем довольным – и блажен?

  Увы, всякий из нас, если глубже вникнет в настоящую жизнь, всякий скажет, что нет здесь ничего надежного, твердого и постоянного, что преходит беспрестанно образ мира сего, и похоть его (1Кор.7:31, 1Ин.2:17), и в конце концов все изглаживается рукою смерти. А отсюда не должны ли все мы придти к заключению, что все земное не для нас, что не должны мы поэтому и привязываться к нему и что созданы мы вовсе не для этих суетных и скоропреходящих благ и наслаждений, а для жизни вечной?

  «Жизнь мира сего, – говорит св. Василий, – многого уныния полна и воздыхания; она ни для кого не беспечальна и исполнена лести и злобы. Одних, не вступивших в брак, одолевают скверные похоти, а других, вступивших в оный, великие заботы о домашних делах, о воспитании и содержании детей и о жене преследуют; мучают споры с соседями, беспокоят суды и тяжбы. И каждый день свою неприятность приносит, как носящим багряницу и венец, так и одетым в рубища. Ночью, в бодрствовании, не отступает сокрушение о случившемся днем, а во сне прельщения от бесов. Бурному морю подобны человеческие вещи, морю, в котором мы тонем, думая спастись, держась за ничтожную ветку; сами же хуже ветра возмущаем друг друга и, как в водовороте, кружимся. Одному предстоит труд землю обрабатывать, другому хочется взять у собрата то, чего ему сам не давал; иной, взявши в долг, должное не отдает; этот никак не может насытиться в своем сребролюбии; сей, потерявши доверенность у людей, нужду терпит. Один скорбит, ничего не имея, а другой, и много имея, также не радуется. Нищего укоряют, а богатому сети расставляют. Обладающие властью страдают от гордости. Многие часто ссорятся между собою; в междоусобиях друг друга убивают, грабят, мучают насилием. Ложь превозносится, любовь удалилась. Истина оставила землю. Хитрость и клевета честью венчаются; лихоимцы управляют градами. И все это на земли собрано».

  Так, вот, братие, какова настоящая жизнь, к которой так мы привязаны! Какое может она дать нам счастье? Чем удовлетворит нас? Увы, на каждом шагу видим, что всем нам дает она лишь горе одно: одним больное тело, которое совсем уже не позволяет им наслаждаться тем, чем они обладают; другим – несколько благ более, но менее счастья; иным – должность, которая подвергает их преследованиям, зависти и беспокойству, ответственности; иным – богатство, но при богатстве в семье несчастия... Иным... но что мы говорим: иным? Всем нам, в конце концов, вместо ожидаемых плодов сладости и радости, всем приходится жать лишь терние горестей и печалей. Это ли наше назначение? Для этой ли суеты и горя создал нас Господь?

  Нет, братие, и из одного размышления лишь о том, что все суетно и ничтожно на земле, вы скоро убедитесь, что не земля, а небо есть наше родное отечество, из которого мы изгнаны в эту страну скорбную и чуждую, что есть загробная жизнь, и что в ней лишь одной мы можем найти для себя истинное счастье и покой. Будем же, ввиду всего сказанного, более всего заботиться о душе бессмертной, обогащать себя тем, что пойдет с нами в вечность, т.е. делами добрыми, и помнить, что лишь на небе наше блаженство. Аминь.