Когда приходится подать бедному копейку, мы не жалеем оную и отдаем ее со спокойным духом; а когда нужно бывает раздать и раздаем нечто большее, мы часто жалеем о такой с самораспятием соединенной жертве и отдаем ее с унынием и недовольством, а иногда даже с упреками тому, кому идет она. В этом последнем случае нам вдвойне горе: и розданного жаль, и награда за оное от Бога пропадает; а в иных случаях притом еще и наказание от Бога может быть.

  «Милостыня, – говорится, между прочим, в Прологе, в Похвальном слове к милостивым, – тогда только имеет цену, когда с любовью бывает и с добрым изволением... Лучше не творить добра, чем, сотворив оное, скорбеть о нем и унывать... Не счетом дается милостыня, но любовью сердца... И если богатые не с любовью дают, муки не избежать. Не числом розданного ценится милостыня, но любовью сердца». Что милостыня тогда только имеет цену в очах Божиих, когда с любовью бывает, и лишается цены, когда о розданном скорбят и унывают, видно из следующего.

  Во дни св. Иоанна Милостивого, патриарха Александрийского, жил один скупой епископ Троил. Раз Иоанн пригласил его в больницу, где лежали бедняки, и сказал: «Вот тебе, отче, прекрасный случай утешить бедных: подай им милостыню». Троилу стыдно стало не исполнить предложения, сделанного самим патриархом, и он дал каждому из больных по златнице. Но когда пришел домой, так пожалел о розданных деньгах, что даже слег в постель. Иоанн, узнавши причину болезни Троила, пришел к нему и сказал: «Отче, я возвращу тебе деньги, которые ты раздал в больнице; только напиши, что награда за них от Бога последует не тебе, а мне». Скупой епископ согласился, взял назад деньги и написал, что от него требовали. Господь, однако, скоро вразумил его. В следующую ночь Троил увидел во сне прекрасный дом и над оным надпись: «Обитель и покой вечный Троила епископа». Несказанно обрадовался Троил, но ненадолго – явился некий муж и сказал бывшим тут слугам: «Господь повелевает переменить надпись и, вместо Троила, написать имя Иоанна, патриарха Александрийского, который купил этот дом за тридцать златниц.» И написали. Можете, конечно, после этого представить ужас и раскаяние несчастного Троила.

  Другой пример: Один житель Константинополя был тяжко болен и, страшась смерти, раздал так же, как и Троил, бедным тридцать же златниц. Но когда выздоровел, также стал жалеть о деньгах и поведал свое горе одному знакомому. Этот уговаривал его и угрожал гневом Божьим; но он не переставал жалеть о деньгах. Тогда знакомец говорит ему: «Если уже не хочешь слушать меня, то пойдем в церковь. Там только скажи: «Господи, не я подавал милостыню, а вот этот человек», – и я тут же отдам тебе деньги». Несчастный сребролюбец охотно на то согласился. «И вот только что он взял в руки деньги и сказал упомянутые слова, как тут же в церкви упал и умер» (Троицк, листки, № 191). Милостыня, сопровождаемая досадою, не есть милостыня, скорее же обнаружение скупости и сухости сердца, а вместе и недостатка веры. В самом деле, если я глубоко верую, что мою милостыню, чрез руки бедного, вручаю Самому Христу и что Он за нее в будущем веке заплатит мне сторицею; то зачем я буду жалеть ее? Я знаю, что если сею о благословении, т.е. щедро, то о благословении и пожну. А когда, нет веры твердой, то мы, обыкновенно, и начинаем хромать на оба колена и говорим: «Чего мне, стоило нажить деньги! С чем я останусь, когда все раздам?» и т.п. Нет уж, братья, если мы христиане, то и поступать должны, как христиане. Будем же не только благотворить, но и благотворить от чистого сердца и с любовью ко Христу Спасителю, и с надеждою на Его воздаяние. Аминь.