Некоторые из богатых людей могут быть названы людьми расчета. Это те, которые, когда у них денежные дела идут хорошо, не прочь и помогать бедным; а чуть лишь дела хоть и немного упадут, эти люди помощь бедным оставляют и говорят: «Что делать! Когда доходов много, не жалко и помочь из них, а когда дела туги, не починать же для бедных свой капитал, кто на это решится?» И идут от таковых бедные ни с чем и дождутся ли когда помощи, Бог весть. Что же? Подобные расчеты помогают ли скупцам в умножении их благосостояния? Служат ли для них подспорьем в приращении их капиталов? Едва ли, ибо частая банкротства скупцов и другие ниспосылаемые свыше скупцам уроки убеждают нас в противном. В подтверждение этой истины приводим следующее повествование.

  Иноки монастыря аввы Феодосия рассказывали. По уставу основателя их обители, у них был обычай во Святый и Великий Четверток всем приходившим к ним убогим, вдовам и сиротам выдавать по известной мере пшеницы, по пяти медных монет и по известной же мере вина и меда. Но однажды в окрестностях монастыря случился неурожай, и хлеб стал продаваться по дорогой цене.

  Наступил в это время пост, и некоторые из братии сказали игумену: «Нынешний год ты, отче, по установленному обычаю не раздавай пшеницы странным и убогим, потому что пшеницы у нас мало, придется покупать ее дорогою ценою, и оскудеет монастырь наш».

  Игумен отвечал: «Зачем, дети, оставлять нам благословение нашего отца? Он позаботится о нашем пропитании, нам же нехорошо преступать его заповедь». Иноки, однако, не переставали упорствовать и говорили: «Нам самим мало, не дадим!» Опечаленный игумен, видя, что увещания его ни к чему не ведут, сказал: «Ну, делайте, как знаете». Наступил день раздачи, и бедные ушли ни с чем. Но что же случилось?

  Когда после сего заведующий житницею инок по нужде взошел в нее, он, к ужасу своему, увидел, что вся пшеница заплесневела и испортилась, так что только оставалось бросить ее. Все узнали об этом, и тогда игумен сказал: «Кто преступает заповеди настоятеля, тот наказывается. Нам приходилось раздать только пятьсот мер пшеницы, и если бы мы их раздали, то и отцу нашему угодили бы послушанием, и нищих бы утешили; а теперь вот пять тысяч мер погубили и сделали двойное зло: первое – что преступили заповедь нашего отца, а второе – что надежду не на Бога возложили, а на житницы наши».

  Так что ж после этого сказать людям, которые боятся прикоснуться к кошельку своему и безжалостны к бедным во время застоя дел? Прежде всего, предлагаем совет от св. Златоуста. «Чтобы богатым быть, – говорит он, – твое добро щедро разделяй, чтобы собрать, развеивай; будь подобен сеющему: сей в благословении, да в благословении пожнешь» (В речи 35 к народу, из книги: Нетленная пища; стр. 228). Затем, пусть люди расчета чаще приводят себе на память слова Соломона: иже бо дает убогим, не оскудеет; а иже отвращает око свое, в скудости будет мнозе (Притч. 28, 27). Аминь.

  Один инок-подвижник имел обыкновение читать келейное правило вместе с другим иноком и во время чтения часто бывал побеждаем слезами и, вследствие сего, прерывал чтение. Однажды брат и спросил его: «Скажи мне, что за мысль преследует тебя на правиле, что так горько плачешь?» Инок отвечал: «Прости меня, брат, я всегда на правиле Судью зрю, а себя представляю стоящим и безответным на суде, и Судия как бы говорит мне: «Зачем грешил?» И мне, не имеющему что отвечать в свое оправдание, заграждаются уста мои, и потому плачу и прерываю чтение. Но прости меня, что этим, может быть, смущаю тебя; и если хочешь, то будем читать правило каждый особо. Брат отвечал ему: «Нет, отче, если и не плачу я, то, по крайней мере, хотя и не плачу, но внутренне сокрушаюсь о грехах моих» Господь увидел смирение последнего, послал и ему дар благодатных слез (Прол. Мая 29).

  О, если бы, братие, и нам Господь даровал эти благодатные слезы! Вот и святые, как видите, сознают себя безответными на суде и плачут; а мы, обремененные беззакониями и погрязшие во грехах, поистине должны плакать день и ночь. В самом деле, как мы явимся на тот свет с нашими грехами? Какой ответ дадим на суде за них пред тьмами тем Ангелов и человеков? Чем оправдаемся? Увы, всякая правда наша, яко руб поверженный, т.е. тряпка, никуда не годная, пред Богом, и всякая уста заградятся. Где у нас святость мыслей и чистота намерений? Где вера и любовь христианская? Где плоды смирения, милосердия и правды? Где подвиги самоотвержения? Где благие мысли и чувства? Нет их.

  Ввиду нашей безответности, нам остается только плакать и скорбеть, рыдать и сокрушаться о грехах наших. Мы, грешники, только этими слезами, этим сокрушением и можем обрести помилование у Бога. Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс. 50, 19), – говорит Давид. Печаль яже по Бозе, – учит Апостол, – покаяние нераскаянно (неизменное) во спасение соделовает (2Кор. 7, 10). К этим же слезам призывает нас и Сам Бог: обратитеся ко Мне, – говорит Он чрез Пророка, – всем сердцем вашим в посте, и плачи и в рыдании, и расторгните сердца ваша, а не ризы ваша, и обратитеся ко Господу Богу вашему (Иоил. 2:12–13).

  Да, счастлив тот, кто, по примеру святых, плачет всю жизнь о грехах своих, кто не снимает, так сказать, печального платья с души своей, потерявшей невинность. Но хоть и несколько времени в жизни провести с истинным сокрушением во грехах не бесплодно, ибо и, малое время покаянных слез будет вписано златыми буквами в книгу животную и послужит к облегчению будущей участи нашей за гробом. Итак, не будем стыдиться наших сердечных слез, не будем удерживать в душе покаянных вздохов, ибо они суть бальзам на раны греховные. Аминь.

  Когда кто тяжко согрешит, мы обыкновенно, только лишь услышим о грехе такого человека, сейчас же и начнем судить его, укорять, насмехаться над ним и готовы бываем разблаговестить о нем всем и каждому. Хорошо ли это? Нет, ибо грех осуждения – самый противный Богу и самый приятный нашему врагу. Поэтому не со словом насмешки, укора и осуждения мы должны относиться к согрешающим, а в духе любви Евангельской – с состраданием, с участием, с горячим желанием обратить грешника на путь правый.

  Однажды монахи, вышедши из келий своих, собрались вместе и стали беседовать о делах Богоугодных. Во время беседы некоторым, тут бывшим, старцам явились два Ангела и похвалили каждого из иноков, которые говорили о вере и благочестии. Старцы о видении Ангелов никому не сказали. Когда же монахи в другой раз собрались на том же самом месте и, вместо беседы о делах Богоугодных, повели речь осуждения о согрешившем брате, тогда старцам явились уже не Ангелы, а бес скверный и смердящий. Тут старцы, познав свой грех, рассказали инокам об Ангельском явлении и о видении беса и в заключение сказали: «Каждый должен любить ближнего, как самого себя, и страдать с ним, и радоваться, и плакать; и когда придет к нему печаль, скорбеть о нем, как бы мы скорбели о самих себе. Так и написано, что мы одно тело о Христе. И многим веровавшим было «одно сердце и одна душа» (Деян. 4, 32)».

  Итак, не насмехаться, не укорять, не осуждать мы должны согрешающего, а скорбеть о нем так же, как о самих себе, и не только скорбеть, но и вразумлять его. И в самом деле, разве не жалок человек согрешающий? Он оскорбляет Бога, впадает во власть дьявола, губит душу свою на веки. Поэтому на нас, по заповеди Христовой о любви к ближним, лежит прямой долг указать ему всю бездну гибели, к которой стремится он, вырвать его из рук врага, исцелить его грехолюбивую душу. Пример такой любви к согрешающим показал нам и Сам Господь: не требуют, говорит Он, здравии врача, но болящии. Не приидох призвати праведники, но грешники на покаяние (Марк. 2, 17).

  Будем же не судиями согрешающим, а терпеливы, учительны и любвеобильны, помышляя о них, как о людях, претерпевших несчастие. Станем делать для спасения их все, что внушает нам и пример Господа, предавшего Себя на смерть для спасения нас, грешников, и долг любви к ближним. Может быть, Господь даст, и вразумит их. А если вразумим, то что может быть выше этого счастья для нас? Братие, – говорит апостол Иаков, – аще кто в вас заблудит от пути истины, и обратит кто его, да весть, яко обративый грешника от заблуждения пути его, спасет душу от смерти и покрыет множество грехов (Иак. 5:19–20). Аминь.