Чудесное исцеление митрополита Вышгородского и Чернобыльского Павла, наместника Свято-Успенской Киево-Печерской Лавры по молитвам к святителю крымскому и исповеднику Луке
Проповедь благочинного Второго Симферопольского благочиния протоиерея Иоанна Шимона в праздник иконы Божией Матери «Казанская» в храме сщмч. Вениамина в г. Симферополе (видео)
До начала XX века Якобштадтская икона Божией Матери была единственной чудотворной святыней Латвии. Святой образ был обретен во время русско-шведской войны. При переправе через Западную Двину солдат шведской армии поддел копьем плывшую по реке дощечку. На берегу он с ужасом обнаружил, что по древку копья от дощечки течет кровь, а на потемневшей древесине проступил лик Божией Матери с Младенцем на руках. Шведский солдат принес образ в ближайший православный храм святого Георгия Победоносца. Передав образ братии монастыря, солдат принял православие, а затем иноческий постриг и навсегда остался в обители. Празднование – 21 июля, 4 ноября.
Святитель ясно указывает причину грозящей нам катастрофы в нашем неразумном увлечении чуждой нам по духу полуязыческой, отрекшейся от Христа культурой Запада: «Западом и наказывал и накажет нас Господь... Завязли в грязи западной по уши, и все хорошо... Нас увлекает просвещенная Европа. Но припомним двенадцатый год: зачем это приходили к нам французы? Бог послал их истребить то зло, которое мы у них же переняли. Покаялась тогда Россия, и Бог
Образ Божией Матери, называемый «Песчанским», известен как один из чудотворных списков «Казанской» иконы Пресвятой Богородицы.
Образ был явлен великому русскому святителю Иоасафу, епископу Белгородскому. В 1754 году, незадолго до своей кончины, святитель увидел во сне, будто он в одной из осматриваемых им церквей в притворе на куче мусора нашел икону Богоматери с Младенцем, от которой исходило сияние. Празднование –21 июля.
Подумайте, как мелочна, как несовершенна, как неудовлетворительна наша земная жизнь! Мы стремимся к цели, которая оказывается недосягаема. Мы мечтаем о всем том, что хотели бы исполнить, но когда беремся за дело, неумелые наши руки нередко опускаются в бессилии. Перед нами являются проблески той бесконечной любви, которая вполне забывает себя, не знает злобы, не помнит обид, – любви, которая